Жила-была на свете маленькая Козявочка. Была она совершенная красавица-очаровательница, 90-60-90, и грудка, и попочка заманчивых форм и округлостей, и глаза небесные в поллица, и волосы светлые-медовые.

Один был у ней недостаток – всего-то она на свете боялась.
Боялась она насморка, как у брата, радикулита, как у бабушки, боялась залететь, но в то же время боялась состариться, но так и не залететь, отчего все свои критические дни встречала радостно, но и встревоженно.
Боялась Козявочка маньяка в подворотне и соседского парня, жучару противного Гришку, мотоциклиста и двоешника, который не обращал на неё ну никакого внимания, хоть она и ходила мимо него, колыхая бедрами с амплитудой маятника Фуко.

Боялась она показаться невежливой-невоспитанной, отчего речь её была перегружена длинными обращениями и вводными вежливыми оборотами, на произнесение которых тратилось много времени.

Боялась Козявочка, что её сильно обидят, отчего постоянно на всех обижалась и всем жаловалась на своих обидчиков, порой путая их неимоверно. Все её жалели, извинялись, любили, но почему-то старались от неё сбежать, хоть и уверяли в преданности и готовности защитить. На самом же деле просто утомлялись её бесконечными жалобами.

Но особенно сильно боялась Козявочка грозы, с молнией, громом и жутким ливнем, поэтому в дождь всегда сидела дома и даже зонтика у неё никогда не было, и непромокаемых сапог тоже.

И вот однажды случилась с Козявочкой чудесная метаморфоза, то есть по-научному - преображение.

Послала её как-то мама в магазин, чтобы купить хлеба для семьи, чекушечку водки для папы, мороженку для мамы, презервативов для старшего брата, ну и себе чего-нибудь вкусненького.

И погода была чудесная-солнечная, и ничто, какгрица, не предвещало. И ВДРУГ!

Гроза!!! Та самая, с молниями, громом и жутким ливнем, прямо на полдороге между домом и магазином, и без зонтика.

У бедной Козявочки во мгновение поникли крылышки, замерзли лапки, чудесное летнее платьице превратилось в грязную тряпку. Страх и ужас сковали её так, что она не могла двинуться с места, превратившись в подобие очаровательно грязного соляного столбика. Постояла-постояла она так под потоками воды – и упала навзничь, прямо в грязь, потеряв одновременно ум, честь, совесть нашей эпохи, ну и сознание, естественно, тоже.

Очнулась она от  того, что ей стало тепло и кто-то её нежно гладил. Открыв глаза она поняла, что тепло ей от того, что снова греет солнышко, вокруг чирикают птички, а гладит её таджык с соседней стройки.

И тут её пронзила мысль «А гроза-то страшная прошла! Значит все, что страшно, проходит, надо только переждать!». Пораженная этой мыслью она вскочила, двинула таджыка коленкой по яйцам, сказала «пшел вон, чурка вонючая» -  и пошла домой, обдумывая свое открытие, которое поразило её логичным резюме: если всё страшное проходит, значит бояться бессмысленно, ведь это можно просто переждать или преодолеть.

Пришла она домой, и сказала маме «маманя, вам полтинник, а вы как девочка – мороженку», брату сказала «сам покупай свои презики, козлина огородная», отцу отрезала «хрен вам пить, папан алконавтный» - и села читать научную литературу.

С тех пор Козявочка перестала всего бояться, люди к ней потянулись, с ней стало интересно общаться, ходить в походы и петь под гитару прикольные бардовские песенки. Ведь рядом с тем, кто ничего не боится, и жить кажется не так страшно. И речь её обрела краткость, полноту и ясность выражений. И Гришка сразу обратил на неё внимание и даже прокатил на своем Харлее.

Вот только некоторые стали на неё за что-то обижаться. Ну из-за ерунды, подумаешь - пошутила, прикололась, посмеялась, прямо высказала свое мнение. Но ведь всего лишь мнение, с которым можно просто не согласиться. А они надуются и ходят надутые. Кто сильно дулся, того ветром относило далеко, а кого-то очень далеко, в высокие слои атмосферы.  Там они лопались с хлопком и сами падали в мусорный контейнер. Козявочку это страшно смешило и вообще её жизнь с тех пор пошла очень прикольно и радостно.